Уведомления. «Нас пугают, как папуасов»

10:34 19.10.14

«Нас пугают, как папуасов». Интервью с банкиром

Санкции против российских банков со стороны стран Запада и США ширятся и множатся. Слухи о росте кредитных и ипотечных ставок связывают с ограничением доступа к заемному капиталу на международных рынках. Любое резкое движение, будь то со стороны российского правительства или теперь уже недружественных нам стран, ведет за собой рост иностранной валюты по отношению к рублю.

Однако по некоторым признакам можно предположить, что не все так просто и в стане наших оппонентов. За последнее время несколько российских банков были исключены из списка санкций, а ограничение на операции по международным пластиковым картам ввели только семь зарубежных кредитно-финансовых учреждений.

Тем не менее, война санкций, когда запретительные меры принимаются то с одной, то с другой стороны, вряд ли способствует развитию экономики. Кто испытает на себе больше негативных явлений — мы или Запад и США? Какие последствия грозят России, если предположить, что санкции ужесточатся? Как отразится политика на жизни обывателей? С этими вопросами мы обратились к финансовому эксперту в Рыбинске, который согласился на них ответить, но пожелал остаться анонимным источником информации.

— Насколько сильно влияние зарубежной финансовой системы на российские банки?

— Конечно, наши банки зависимы. Но, думаю, не настолько, чтобы говорить о глобальных проблемах. Например, на рублевую часть активов повлиять трудно. А если говорить о долларе и евро, то у большинства банков и многих их клиентов есть взаимные обязательства. Санкции влекут за собой проблемы, связанные с ликвидностью валют. Они тем или иным способом решаются. Либо рыночными методами — умеренным подъемом ставок по валютным депозитам, хеджированием валютных рисков. Это, конечно, потери, но в разумных пределах. Существуют и другие способы защиты, которые трудно отнести к рыночным. Скажем, государство может перекрыть убытки госбанков. Это не лучший метод, но он возможен. Вполне вероятно, что принятые решения будут сочетанием разных вариантов. Главное, что эти варианты есть и их можно использовать.

— Но постепенное отстранение России от доступа к европейскому валютному рынку — это все-таки проблема?

— Конечно, проблема. Но любая проблема несет в себе возможности. Если бы мне было позволено принимать решение, я бы сам, в предчувствии санкций, начал постепенный уход с западного рынка или хотя бы обозначил свои намерения. Для Лондонской валютной биржи наше присутствие — это оборот, трансакции, комиссии, прибыль. И уход российских активов никому не выгоден. Но, в конце концов, есть азиатские биржи — Гонконгская, Сингапурская, они развиваются, это тоже вариант. Конечно, резких движений в финансовом секторе делать не стоит. Но надо понимать, что все государственные ресурсы имеют разный уровень значимости. Что значат для экономики североамериканские бумаги, которые печатают 12 банков США по договору с правительством, по сравнению с такими ресурсами, как нефть, газ, металл, минеральные удобрения? Чем нас пугают-то?

— По большому счету, денежным эквивалентом нефти и прочих ресурсов.

— Нет, нас пугают, как папуасов: мы вам бусы больше не подарим. Ну и не надо.

— А мы чем пугать будем: нефти вам не дадим?

— Почему же, дадим. Только покупать ее придется на наших условиях. Это все, конечно, упрощенные обывательские рассуждения, но суть именно такова. Механизмы изменения отношений в глобальной системе быстро поменять трудно. Но уж если на нас "открыли рот", начали угрожать, то это значит, что они сами запустили механизм, невыгодный в первую очередь Западу и США. Почему? От доллара будут постепенно избавляться. Резко обрушить его никому не выгодно, потому что его многие нахапали и он играет существенную роль в экономике большинства государств. Но нас подталкивают к исключению из оборота американской валюты. И мы должны планово и системно от нее отказываться. Для начала хотя бы ограничить ее хождение на территории страны.

— А как же международные расчеты, которые ведутся отнюдь не в рублях?

— Существует множество технологий расчетов. Их не нужно изобретать. Например, система переводов SWIFT, где есть все: каналы связи, система шифрования, инфраструктура, регламент, инструкции. Это удобно.

— А вдруг скажут — мы вас и здесь отключим?

— Я уже говорил — это никому не выгодно. Вопрос банковских рисков лежит в эффективности нашей государственной системы. Насколько госчиновники смогут грамотно и с какими затратами найти альтернативы, выстроить логические цепочки и реализовать проекты, настолько и пострадает либо не пострадает российский финансовый сектор.

— Вы верите в профессионализм тех, кто принимает решения?

— Везде есть разные люди. Если бы нами руководили только безграмотные дураки или только высокообразованные гении, мы бы либо уже свернулись, либо давно процветали. Как не верить? Конечно, надеюсь.

— Как вы считаете — в Центробанке специалисты высокого уровня?

— Да, мне импонирует политика Эльвиры Набиуллиной. Банковский сектор страны давно требует санации. И дабы избежать болезненных последствий, Центробанк проблемы предупреждает. Поэтому происходит отзыв лицензий по различным причинам: у одних банков — из-за рискованной кредитной политики, у других — по причине низких активов, у третьих — по сугубо криминальным признакам. Это нормальная работа, которую просто долго не проводили.

— Скажется ли на курсе рубля заявления Центробанка о том, что я нового года он перестанет поддерживать национальную валюту?

— Очевидных связей я не вижу. Но надо учитывать, что на курсы валют влияет даже не экономика, а психология. Слухи, заявления, санкции — все это может спровоцировать падение рубля. Однако в долгосрочной перспективе курс корректируется и принимает более-менее реальный вариант.

— Как вы оцениваете возможность исключения России из платежной системы пластиковых карт?

— Насколько я понимаю, несколько банков уже ввели ограничения. Но и эта проблема несет возможности. В свое время в России уже были попытки создания национальной платежной системы. Думаю, сейчас они возобновятся. Тем более что технологии существуют и в какой-то степени уже отработаны. Национальная платежная система не отменяет выход на мировые рынки, но она должна быть хотя бы в целях безопасности страны.

— Но создание внутренней платежной системы требует времени и денег.

— Долго, дорого, тяжело — это не те понятия, которые в данном случае стоит применять. Это процесс, который надо начинать. И не ставить цель завершить его через месяц. Нужно подойти к этому разумно.

— Однако любые ограничения ведут к тому, что в конце концов мировая экономика перестанет замечать Россию.

— Рискую обидеть журналистов, но у меня такое чувство, что некоторые речевые обороты сознательно вбрасываются в сознание людей. Что значит — мировая экономика? Вот мы говорим — все люди братья. Но при этом сознаем, что кошелек у каждого человека свой, отдельный. У любой глобальной компании есть бенефициант. Каким образом он соотносится со всем миром? Он просто владеет активами компании и зарабатывает прибыль. Никаких иллюзий. Но есть набор характеристик, которые позволяют субъекту считать себя независимым. К этому стоит стремиться. Иначе в один прекрасный момент ты можешь попасть в ситуацию, когда тебе говорят — санкции!

— Экономика США — независимая?

— Безусловно. Но при этом нельзя забывать общечеловеческие ценности, которых зачастую не видишь в американской системе отношений.

— Неужели российская экономика более моральна?

— Хочется верить. По крайней мере, к этому стоит стремиться. Чтобы обладать суверенитетом, надо и турбины строить, и национальную платежную систему иметь, и создавать механизмы расчетов с помощью национальной валюты, но при этом не забывать о том, что человек — это не только деньги. Хочешь быть самостоятельным — трудись. Или тебя будут учить жить.

— Как-то далеко все это от реальности.

— Мне многое в нашей жизни не нравится. Но я не хочу ставить знак равенства между Родиной и, например, коррупцией. Нельзя иметь основным мотивом для развития ненависть.

— Но патриотизм, в конце концов, это не идеализация Родины, а адекватная оценка происходящего и стремление к улучшению ситуации. Нет?

— Да. Поэтому у каждого вменяемого патриота есть свои предложения.

— И у вас?

— И у меня. Я считаю, что денежной массы в России должно быть больше. Почему боятся печатать рубли?

— Очевидно, ожидают инфляции.

— Увеличение денежной массы приведет к оживлению экономики. А сегодня денег не хватает, спрос падает, производство сжимается, издержки производства растут и мы уходим в инфляцию издержек, которая распространяется на всю экономику. А это хуже, чем инфляция в виде повышение уровня цен на товары и услуги.

— Вернемся к санкциям. Мы хорошо знаем мнение политиков. А что думают об ограничениях банкиры?

— То же самое, что и в любом бизнесе: как сохранить рынок? Цели политиков далеко не всегда совпадают с целями бизнеса. Есть масса примеров иностранных компаний США и Европы, которые продолжают развивать производства на территории России. Им это выгодно. И политика вынуждена смириться. Да, заявления о санкциях есть и очевидно они не последние. Но бизнес найдет пути и обойдет запреты. В конце концов, как я уже говорил, любые проблемы несут в себе новые возможности.

02.09 | Юрий Авдеев: «Мы стараемся подобрать правильных людей еще «на старте»

Управляющий Филиалом ОАО Банк ВТБ в Ростове-на-Дону точно в назначенное время для интервью появляется в офисе. Широкими шагами направляется в свой кабинет, успевая на ходу не только разговаривать по телефону и обсуждать что-то с секретарем, но и гостеприимно приветствовать корреспонента сайт. Беседа начинается через десять минут в красивом, обставленном с большим вкусом кабинете, полном различных кубков и наград…

23.08 | Виталий Попов: «У нас нет такой исключительно российской традиции: денег заработать и все...»

Для большинства российских граждан Швеция — это, прежде всего, автомобильный бренд Volvo, магазины Ikea и легендарная группа Abba. Люди же, которые любят эту страну за высочайший уровень жизни и заботятся о своих финансах, добавят в этот ассоциативный ряд еще и Nordea. О банковском бизнесе в Швеции замолвил слово управляющий Ростовским филиалом банка Нордеа Виталий Попов…

08.08 | Олег Ткачев: «Иногда очень интересно пообщаться с клиентом напрямую — можно узнать много полезного»

Последний месяц лета — время традиционного спада деловой активности. Как правило, банки не планируют в этот период крупных сделок или старта новых проектов, а банковские клиенты уезжают в долгожданные отпуска. Управляющий Ростовским филиалом РОСГОССТРАХ БАНКА Олег Ткачев поведал читателям сайт о трудностях работы банков в летний период, а также рассказал об итогах модернизации продуктовой линейки, работа по улучшению которой не прекращалась даже летом…

23.07 | Святослав Кошурников: «Клиентов, прежде всего, интересует процентная ставка»

Управляющий филиалом Связь-Банка в Ростове-на-Дону отвечает для читателей сайт на актуальные вопросы. Из материала Вы узнаете, что банки учитывают определяя ставку по кредиту и можно ли подать заявку на кредит повторно.

08.07 | Марина Абашина: «Десять процентов сделок в регионе осуществляются с помощью ипотечных кредитов»

Управляющий филиалом Абсолют Банка в Ростове-на-Дону Марина Абашина поделилась с читателями сайт некоторыми интересными фактами и цифрами и даже сделала небольшой банковский прогноз…

25.06 | Сергей Артамонов: «Я не следую приметам, а полагаюсь на опыт и знания»

Управляющий ростовским филиалом Ситибанка Сергей Артамонов встречает нас в своем офисе, окна которого выходят прямиком на центральную улицу города с самым интенсивным движением. Этот пейзаж является неплохой иллюстрацией и задает тон, наверно, работе всего офиса в целом. Равно как мимо проезжающие автомобили в непрерывном потоке сменяют друг друга, так и Сергей, только закончив беседу по телефону, уже включает диктофон своего мобильника со словами: «Мне самому интересно, что получится». Мы начинаем беседу…

29.05 | Евдокия Малогловец: «Где бы ты ни был, опыт, навыки и твои компетенции остаются с тобой»

08.05 | Яна Валерьевна Гамалей: «Приготовленный борщ в семье — это не основа коммуникации»

Управляющая ростовским филиалом банка «Возрождения», профессор и просто обаятельная женщина поделилась с fininfo.ru последними банковскими новостями, рассказала о сильных и слабых сторонах банка «Возрождение», а также поведала секрет успешного совмещения карьеры и семьи.

 Интервью с банкиром (в главной роли - Дмитрий Орлов)
В советское время он служил в банке и получал зарплату 90 рублей в месяц. Сегодня он тоже работает в банке. И получает зарплату. На которую, по его словам, имеет возможность купить все, что ему нравится.
С председателем правления банка "Возрождение" Дмитрием Орловым беседует наш корреспондент Ольга Рачкова.

Ольга Рачкова: Вы не из тех Орловых, екатерининских?
Дмитрий Орлов: Когда моему сыну было шесть лет, мы с ним оказались на экскурсии в Мраморном дворце в Ленинграде. Экскурсовод рассказывал, что этот дворец построил граф Орлов, и сын спросил меня: "Пап, это не наш родственник?" Сразу сообразил, что хорошо иметь такого предка.
Мой дед родом из Пензы, Орлов — из сердобских мещан. Офицером был царской армии, за что и пострадал.
О.Р.: Каким образом?
Д.О.: Его расстреляли в тридцать восьмом году. Был он подполковником. За что расстреляли, совершенно не понятно — он был участником русско-японской войны, был ранен в первую мировую, уехал в Сухуми, там женился, окопался. Во всех революционных событиях в России участия не принимал. Более того, даже поддержал правительство Лакобы. Семья была небогатая. Бабушка была по отцовской линии — русская, по материнской — гречанка. На Кавказе все было перемешано. Я, кстати, говорю немного по-гречески и по-грузински.
О.Р.: Вы давно не были в Сухуми?
Д.О.: Очень давно. С тех пор, как там началась война. До этого я ездил во время учебы на каникулы, потом приезжал в отпуск.
О.Р.: Как вы стали банкиром? По стопам отца?
Д.О.: Нет, отец был строителем.
О.Р.: А с чем тогда связан ваш выбор?
Д.О.: С чистой случайностью. Поступал на мехмат МГУ. Сдал математику на тройку. И автоматически не проходил. Встретил на улице свою знакомую из Сухуми. Она сказала: иди к нам в Финансовый институт. Экономисты тогда не были популярны. В Финансовом математика, в сравнении с университетом, была легкой. Я мог ее и на шестерку сдать.
О.Р.: Во время учебы вы сомневались в своем выборе, может, мечтали стать джазменом, физиком-ядерщиком? Или так уж прямо захотелось в банкиры?
Д.О.: Нам давали общее экономическое образование. Я учился на кредитном факультете, а с него распределяли в банк.
О.Р.: Куда именно?
Д.О.: В Красногорское отделение Госбанка, в 1968 году. Я работал там год, потом меня перевели в Московскую областную контору Госбанка. Через семь лет стал управляющим Московской конторой. Потом, когда в 1988 году появились специализированные банки, я стал возглавлять Агропромбанк. Когда сказали, что надо акционироваться, поскольку государственных банков быть не должно, появился банк "Возрождение".
О.Р.: И за все это время никакие сомнения вас не одолевали?
Д.О.: Думаю, через год сомневаться перестал. А в первый год очень даже размышлял. Зарплата была 90 рублей. Молодой был, погулять хотелось. В банке работали, в основном, женщины. Управляющей была старая дева. Хочется сбежать, то, се, нет сиди, делай анализ, баланс. Сидишь над этим балансом, неудобно же критиковать. Хочешь, не хочешь, из под палки, на эмоциях приходится влезать, разбираться. Но я ей благодарен. Когда стал управляющим конторы, забрал ее начальником отдела. Хотя сначала думал: повесить бы тебя...
О.Р.: Почему, сделав такую карьеру в Госбанке, вы решили уйти?
Д.О.: Я это сделал осознанно. Госбанк по тогдашнему своему положению не мог многое делать, у него не было рычагов управления. Закона не было, действовали инструкции. А сидеть, перебирать бумажки, быть марионеткой... Поэтому и ушел.
О.Р.: Не жалели?
Д.О.: Нет.
О.Р.: А почему организовали свой банк?
Д.О.: Закон вышел об акционировании государственных банков. Все банки должны были становиться коммерческими, а государственные банки не имели права обслуживать клиентов, должны были выполнять исключительно надзорные функции.
О.Р.: Ваш банк начинался с нуля?
Д.О.: Совершенно с нуля. Когда мы были Агропромбанком, у нас все было — и здание, и аппараты болгарские. А когда в 1990-м стали коммерческим банком — даже машины эти болгарские оказались госбанковскими. И все было собственностью Госбанка, бумажки, ручки своей не было. За все платили аренду, за каждые счеты.
О.Р.: Но, клиенты-то у вас должны были быть — все-таки не первый год ваши сотрудники сидели в этом здании, работали?
Д.О.: Конечно, мы развивались не так, как совершенно новые банки. Мы шли путем привлечения клиента качеством услуг. Был у нас и плюс — клиентура уже была. Мы, конечно, стали коммерческим банком, но клиент привык — он десять лет приходил к тете Маше, он десять лет с ней работал.
О.Р.: А почему название такое патетическое — "Возрождение"?
Д.О.: Мы собрались на учредительский съезд. Это был 1990-й год: в воздухе витало — все возрождать, возрождать. За это мы пострадали.
О.Р.: Как это пострадали, в каком смысле?
Д.О.: Был фонд "Возрождение", и нас все вышестоящие организации путали. Я всем начальникам объяснял: банк появился на полгода раньше фонда. А так как фонд был связан с Руцким, его притесняли, ну и нас заодно...
О.Р.: Вы всегда говорите, что в вашем деле для Вас важна преемственность. Ваш сын тоже банкир. Вы предпочли бы передать банк когда-нибудь ему, или крутому профи, но с другой фамилией?
Д.О.: Не только металлурги должны иметь династии...
О.Р.: То, что ваш сын стал банкиром, это влияние отца или это его собственный выбор?
Д.О.: Друзья у меня, в основном, институтские: банкиры или преподаватели. Жена моя тоже училась в финансовом. Поэтому разговоры в семье всегда велись на эти темы. Скорее, даже друзья его наставили: "Коля, ты должен стать банкиром". Никакого моего давления не было. В девятом классе он раздумывал: у него дед был крупный физик, и он думал, может пойти по стопам деда. А потом сам сделал выбор.
О.Р.: После института он сразу пришел к вам...
Д.О.: Не сразу. Сначала он поработал в небольшом банке... Объективно, он способный парень. Нет более объективных людей, чем родители.
О.Р.: Младшая дочь тоже станет банкиром?
Д.О.: Не знаю, но, думаю, тоже. У нее самый сильный характер в семье. Если она поставила задачу, она ее выполнит. У меня жена от нее плачет, не знает порой, кто из них мать, кто — дочь. Каждый день я обязательно слышу: я не могу больше, забери свою дочь. А я ей: она и твоя тоже.
О.Р.: Как вы познакомились со своей женой?
Д.О.: Был я на последнем курсе, вечером как-то выходил из общежития, вижу девочки плачут: уже девять-десять вечера, а спать им негде. Их комнату в общежитии кто-то занял. Дал им ключи от комнаты: там две кровати, чистое белье. Говорю: спите, утром разберемся.
О.Р.: И одна из них стала вашей женой.
Д.О.: Ну, не мог же я жениться сразу на двух... Потихонечку разглядел.
О.Р.: Ухаживали долго?
Д.О.: Я встретил ее в сентябре 1968-го, женился в феврале 1969-го. Почти два года.
О.Р.: Чем занимается сейчас ваша жена?
Д.О.: Воспитывает дочь.
О.Р.: Что изменилось за эти годы в вашем образе жизни?
Д.О.: Машины у меня нет. Да и не нужна она при моем положении: я езжу на банковской. Водить я умею слабо, опять же особой надобности нет — на служебной у меня шофер. Купил год назад четырехкомнатную квартиру, но так она и стоит пустая: банк снял мне дачу в Жуковке, живу там круглый год. Сын живет отдельно, с бабушкой.
О.Р.: Вам на даче больше нравится?
Д.О.: Тихо-спокойно, птицы поют, в Москве птиц не видишь, раньше хоть вороны да голуби были, а сейчас, кажется, и их нет. А в Подмосковье столько птиц: и клест, и разные другие. Есть белки. В городе у нас давно белок не видно, а на Западе нормальное явление — белки и кролики в центре города.
О.Р.: Как Вы тратите деньги: некоторые любят туфли за пять тысяч долларов...
Д.О.: Ну, это совершенно несерьезно. Туфли я покупаю те, которые мне удобны и которые мне нравятся. Другой вопрос, конечно, что раньше я не все мог позволить себе купить, а теперь — покупаю то, что нравится. Это естественное явление.
О.Р.: А какие предпочтения в одежде, каких вы любите дизайнеров?
Д.О.: Знаете, честно говоря, когда я покупаю пиджак, я на бирку не смотрю. Понравилось, и купил. О том, что какая-то вещь от Армани или от Версаче, я случайно узнаю от друзей: я купил, а оказывается — Армани. В Греции я купил себе летние брюки какой-то фирмы, не знал, как она называется. Дороговато для лета, но хорошие. А оказалась, не помню, кажется, Тараскони. Говорят, хорошая итальянская фирма, а я даже название точно не запомнил.
О.Р.: А жене вы что-то покупаете?
Д.О.: Жена сама себе все покупает. На восьмое марта подарил колечко. Размер, по-моему, перепутал...
О.Р.: А дочь ощущает, что у нее папа обеспеченный человек?
Д.О.: В десять лет она понятия не имеет, кто богатый, кто бедный. Комплексов у нее нет: захочется ей в Pizza-Hat, мама ее ведет. Я понимаю, что не каждая семья может себе позволить сводить ребенка в Pizza-Hat. Но ребенок пока этого не слишком осознает. Она считает, что это нормально.
О.Р.: Она учится в обычной школе или привилегированной?
Д.О.: Она учится в платной школе. Она училась в обычной школе, потом мы переехали в Жуковку, а там рядом, на территории — школа. Зачем ребенка таскать в Москву?
О.Р.: Это правда, что вы общаетесь с Никитой Михалковым?
Д.О.: Мы познакомились, когда я работал в Агропромбанке. Постепенно отношения стали ближе, ближе. Он и счета перевел в наш банк.
О.Р.: Ваше хобби?.
Д.О.: Хобби у меня нет. Одна работа.
О.Р.: Все же, у Вас бывает свободное время...
Д.О.: Люблю отдыхать. Но не всегда получается. Сам себе порой удивляюсь. Это, наверное, уже в крови. Приезжаю на работу в половине девятого, даже если встреча назначена в три часа. Хотя знаю: надо мной начальников нет, могу вообще не приходить... Сам не могу понять: бывает, уедешь в командировку на неделю, приезжаешь, за время отсутствия ничего не случилось. Думаешь, а чего же ты, собственно, целыми днями тут сидишь, пашешь?
О.Р.: Вы любите профессиональные тусовки, банковские съезды?
Д.О.: Если какие-то важные вопросы — тогда я во всяческих собраниях принимаю участие, а просто так, потрепаться — зачем? Пойти пообедать? Это я могу сделать и не выходя из банка. Было бы мне двадцать пять, тридцать, — я бы, может, и любил.
О.Р.: Банк собирает морские пейзажи. Это ваш выбор? Почему море? Память о Сухуми? Или это просто объект для инвестиций?
Д.О.: Я вообще люблю пейзаж. Наверное, отчасти и память о Сухуми.
О.Р.: Дома у вас тоже какая-нибудь коллекция?
Д.О.: Нет. Когда работал в Госбанке, там все собирал юбилейные монеты. В Госбанке была такая монополия — все собирали, ну и я.
О.Р.: В рестораны ходить тоже не любите?
Д.О.: Не люблю. Никогда не любил. В воскресенье, две недели назад, пошли в театр с ребенком на детский спектакль, жена говорит: пойдем пообедаем. Там рядом "Пекин", в него друзья все время ходят. Он мне уже — вот где. Я лихорадочно вспоминал: куда идти, рядом не могу вспомнить ни одного ресторана. Наталья говорит, конечно, Pizza-Hat. Мы поехали, там очередь, человек, наверное, сто. Я удивился. Долго соображали, и я вспомнил: директор строящегося Тишинского рынка говорил мне, что у них за углом прекрасный ресторанчик, грузинский...
О.Р.: Грузинские вина любите?
Д.О.: Да, но давно их не видел. Водку тоже люблю, предпочитаю кристалловскую.
О.Р.: А поесть что любите?
Д.О.: Все вкусное. Не люблю каши. Пшенную, правда, люблю — в армии приучили.
О.Р.: Вы в армии служили?
Д.О.: Были трехмесячные офицерские сборы после окончания института. Там к пшенке и приучился.
О.Р.: Финансист в армии? Что Вы там делали?
Д.О.: Без учета нигде нельзя, он даже в натуральном хозяйстве нужен. После института моя военная специальность была — интендант.
А на сборах мне понравилось: нас же не гоняли как солдат. Выдали офицерские погоны, но ходили мы, по-моему, как сброд, вразвалочку, зрелище со стороны было не слишком эстетичное...
О.Р.: Вы удовлетворены своим положением? Вам периодически не хочется исчезнуть, обосноваться на своем острове, или, наоборот, начать совершенно новое дело, а может быть, уйти в политику, получить какое-то солидное кресло?
Д.О.: Нет. Может, это нескромно, но этот банк — мое детище. Мне его не бросить.

Подписи
1. Со своей женой Дмитрий Орлов познакомился в общежитии.
2. В школе Николай Орлов раздумывал, не пойти ли по стопам деда, который был крупным физиком. Но потом сделал выбор и пришел в банк.
3. Ступени карьеры: Красногорское отделение Госбанка — Агропромбанк — банк "Возрождение".
4. Дмитрий Орлов любит отдыхать с семьей. Только не всегда получается.
5. "Объективно мой сын очень способный парень. Нет более объективных людей, чем родители".

В ближайшие несколько лет половина клиентов банков перестанет посещать офисы финансовых учреждений - развитие технологий позволит совершать фактически все операции дистанционно.

Директор департамента электронного бизнеса Уральского банка реконструкции и развития Вадим Белопольский рассказал, почему в лидерах будет тот, кто сможет закрыть абсолютно все потребности клиента.

- Вадим, как для вас выглядит идеальный интернет-банк?

Он должен быть понятным, созданным специально «для меня», предвосхищающим ожидания и решающим вопросы здесь и сейчас. Таким, чтобы я мог легко управлять своими финансами - интуитивным. Из обратной связи с клиентами мы видим, что потребность в таком банке уже сформирована: составлен список предложений по изменениям, которые сделают управление деньгами проще и эффективнее.

- О чём просят люди?

О новой функциональности, о большем удобстве, сокращении количества рутинных операций. Например, по просьбам клиентов обновилась выписка по счёту. Пользователям доступен не только анализ расходов по карте с разбивкой по категориям трат, но и отображается подробная информация по кешбэку. Этот функционал появился не так давно, но мы уже получаем позитивные отклики.

Много просьб о расширении списка компаний, чьи услуги можно оплатить дистанционно, без создания шаблона. Сейчас в списке наших партнёров - более 2000 организаций. И это не только традиционный набор услуг: оплата интернета, ТВ и связи, образования, коммунальные платежи, налоги и штрафы. Мы даём клиентам возможность участвовать в благотворительности, оплачивать по шаблону санаторное лечение. У нас много местных компаний, и клиент из Верхней Пышмы или Нижнего Тагила с большей долей вероятности найдёт здесь своего поставщика услуг.

В идеале интернет-банк УБРиР должен стать полноценной экосистемой, когда клиент получает не просто набор финансовых и нефинансовых сервисов, таких как покупка страховки, получение налогового вычета и так далее, но услуги, необходимые конкретному человеку.

- Вы говорите о создании маркет-плейса?

Не совсем. Маркет-плейс - это система, объединяющая в себе финансовые и нефинансовые услуги. Мы же говорим об экосистеме услуг и сервисов, созданной на основе знаний о конкретном пользователе. При этом сервисы должны взаимно дополнять друг друга и быть легко управляемыми. Если клиент открывает вклад, система начинает его «вести», выступая в роли персонального помощника, подсказывает, какой инструмент для инвестиций выбрать, когда лучше закрыть депозит, предлагает лайфхаки. Или, анализируя характер транзакций, подсказывает, что купить. В итоге интернет-банк становится полноценным каналом взаимодействия банка и клиента. Его миссия в том, чтобы знать своего клиента и предлагать ему сверх того, что он просит.

- На каком вы сейчас этапе реализации планов?

Как известно, путь в тысячу миль начинается с первого шага. Мы уже сделали свои первые шаги и последовательно движемся к намеченной цели. Можем анализировать поведение клиентов на сайте, в интернет-банке, что в будущем даст нам возможность дорабатывать интерфейс непосредственно под пользователя в режиме онлайн. Например, у него есть вклад в банке, но нет кредитов. Значит, в интернет-банке в первую очередь должна быть видна информация по вкладам: график капитализации, количество начисленных процентов. Нужно избавлять клиента от лишней информации. Он сам об этом просит.

- Какие основные изменения должны произойти в мобильном банкинге?

Последние два года мы много внимания уделяем мобильной версии. И в начале этого года банк получил премию журнала Global Banking and Finance Review за лучшее мобильное приложение - 2017. Но нам по-прежнему есть к чему стремиться. В будущем банки начнут использовать еще больше возможностей смартфонов. Например, устройство на основании накопленных знаний о геолокации пользователя понимает, что через 20 минут он выйдет с работы, и может напомнить ему о пополнении транспортной карты. А сделать это можно будет через мобильное приложение банка. Банки будут активнее развивать онлайн-продукты. Мы планируем запустить эмиссию карт непосредственно в приложении, т. е. это будет полноценная банковская карта с привязкой к сервисам бесконтактной оплаты (Apple Pay, Samsung Pay, GooglePay). Некоторым клиентам это даст возможность вообще отказаться от пластика.

Эксперты называют 2018-й годом биометрии. Банки ждут вступления в силу поправок, касающихся удалённой идентификации клиентов. Как это повлияет на развитие дистанционных каналов?

Это позволит усилить безопасность проведения финансовых операций в дистанционных каналах, поскольку биометрические данные уникальны. Ближайший тренд в коммуникациях - переход в голосовое и видеообщение с пользователями услуг. Уже сейчас у УБРиР реализован вход в приложение по отпечатку пальца для клиентов, чьи смартфоны поддерживают технологию Touch ID. И это только начало. Думаю, в ближайшие 2 года пользователи банковских услуг получат гораздо больше возможностей.

Интервью с банкиром

У финансистов есть шутка: «Если, прогуливаясь по осеннему скверу, остановиться и прислушаться, то можно услышать отчаянный хруст - это не опавшие листья трещат под ногами, а инфляция подъедает ваши наличные деньги». Как говорится, в каждой шутке есть только доля шутки. Уберечь финансовые накопления от инфляции практически невозможно. Однако можно заставить деньги работать, если держать их на банковской карте, а не под подушкой или в кошельке. А если карта еще и с функцией кэшбэк, то есть все шансы оказаться в хорошем плюсе.

Начальник Управления бизнес-развития и проектов ОТП Банка Марина Пушкарева, рассказала про работу банка в 2017 году, новые услуги для физических лиц и ответила на вопросы редакции сайта « » (сайт).

Объем выданных кредитов в июле 2017 вырос на 25%. Россияне оформили в кредит на 24% больше товаров в июле этого года, по сравнению с аналогичным периодом 2016, говорится в обзоре Объединённого Кредитного Бюро (ОКБ). Всего в июле 2017 выдано более 2,5 млн займов общим объёмом в 423 миллиарда рублей. По сравнению с июлем прошлого года количество займов увеличилось незначительно. Однако их объем составлял около 323 миллиардов рублей, что на четверть меньше текущих показателей.